Николай Леонов - Исповедь сыщика [сборник]
— А «Волгу» оставим здесь? — удивился Гуров, достал ключи, отпер дверь. — Дитер, прошу, лейтенант, садитесь, покажете дорогу.
— Значит, это ваша машина, — усаживаясь рядом с Гуровым, довольно констатировал лейтенант.
— Это государственная машина, — устало и безнадежно произнес полковник и подумал, что лейтенант потенциальный покойник. Три сотрудника, вооруженные дубинкой, пистолетом и автоматом, задержали двух дерзких, но безоружных угонщиков. Лейтенант садится на переднее сиденье, оставляет за спиной амбала, который накидывает ему на горло шнурок, — и конец. «Волга» останавливается, якобы спустил баллон, останавливается и «газик», из пистолета лейтенанта быстренько кончают сержантов, забирают автомат, пистолет, «газон», документы, форму.
— Ой, мама моя родная! — сказал всегда выдержанный полковник. — Как жить-то будем?
В отделении милиции пахло, как обычно, больницей и сортиром одновременно. Гуров подошел к барьеру, за которым сидел облысевший капитан, и на несколько секунд потерял бдительность — ударили сзади, неумело, палка лишь скользнула по голове, опустилась на плечо. Сыщик сознания не потерял, инстинкт и опыт отбросили его в сторону, и второй удар вообще рассек воздух. Туман редел, стены становились на место, но не устояли, полковнику подсекли ноги, и дощатый, пропитанный мочой пол ударил в лицо.
Глава 4
Первая встреча
Сознания он не терял, чувствовал — правая рука словно под наркозом, ноги слабые, в глазах туман. Подняться можно, но вести бой не способен, а вставать на ноги, чтобы получить еще жестче, не имело смысла, и он изображал беспамятство.
— Забери у него пистолет, — произнес над головой уверенный голос.
Сильные суетливые руки начали обыскивать Гурова, перевернули на спину. Издалека доносились возмущенные возгласы Дитера, он ругался по-немецки, вставляя общеизвестные русские слова. Сыщика вновь перевернули лицом вниз, обшарили от пяток до подмышек.
— Нету, командир, пустой он, мать твою!
— Мудаки, бегите в машину, он запрятал пистолет под сиденье! Тряпкой оберни, нам нужны его пальцы, иначе отопрется, век не докажешь.
Над головой затопали, хлопнула дверь, голос Дитера на секунду приблизился, затем снова стал глуше.
«Только бы он не сорвался, — думал Гуров, — не раскрылся».
— Крови нет? Ты черепок ему не проломил, сука здоровая? Я предупреждал, бей вполсилы. Посади его на стул, найди в аптечке нашатырь. Сейчас майор придет, если пистолет не найдете…
Гурова подхватили, поволокли, он «начал приходить в себя», шевельнул ногами, затряс головой. Сыщика усадили, начали даже отряхивать грязь с брюк, оправлять куртку. Хлопнула дверь, раздались шаги, голоса умолкли.
— Ну, что у вас происходит? Дежурный, доложите!
— Товарищ майор, поступил сигнал, что двое неизвестных на машине второго секретаря…
— Какого секретаря? — оборвал майор. — Короче, по существу дела!
— Один вооружен, второй выдает себя за иностранца…
— Ко мне в кабинет, — перебил майор.
Гурова вновь подхватили, он вяло отстранился, натурально икнул.
— Я сам. — Он качнулся и неуверенно пошел в коридор, следом за майором, который открыл дверь с табличкой «Начальник отделения», поддерживая Гурова, провел в кабинет, заботливо усадил на диван, налил в стакан воды, поставил на стул.
Гуров из-под опущенных век наблюдал за молодым, хорошо сложенным майором. Тот прошелся по кабинету, не зная, с чего начать, рубанул воздух ладонью и решительно произнес:
— Какие бы сигналы мои люди ни получили, превышение налицо. Я разберусь, виновных строго накажу. Я вас понимаю, секретная миссия. Как иначе, если среди нас сволочей до хрена? Но и вы ребят поймите, они же понятия не имеют, кто вы, зачем в городе.
— Город — закрытая зона? — тихо спросил Гуров. — Иностранцу с сопровождающим приехать нельзя?
— Не прикидывайтесь, майор, или вы подполковник? Нельзя ездить на машине без документов! И уж совсем нельзя размахивать пистолетом! Мне сказали, что встретили с московского рейса немца с сопровождающим. Так это я знаю, а ребята не знают, и вы на них зла не держите.
— Не понял. — Гуров выпил воды. — Где Дитер Вольф? Вы, майор, отдаете себе отчет, что без всяких оснований задержали иностранца, избили. Я не знаю вашего генерала, но в Москве мне сказали, что могу обратиться за помощью. — Он начал шарить по карманам. — У меня записано, сейчас… Где документы, бумажник?
Майор снял трубку, крутанул диск и сказал:
— Приведите немца, принесите все изъятое у задержанных. — Положил трубку и продолжал раздраженно: — Секретность и выполнение специального задания мне как офицеру понятны, но надо и меру знать.
Гуров достал из кармана мятую бумажку, разгладил и прочитал:
— Алексей Алексеевич Сурмин. — Он поднялся. — Дайте мне позвонить, вам, майор, объяснят и о секретности, и о задании. Я сопредседатель совместного предприятия, сопровождаю иностранца. — Гуров потянулся к телефону.
Майор оттолкнул его руку и закричал:
— Вы являетесь сотрудником внутренних дел?
— Пошли вы к черту. Я гражданин России, которого незаконно задержали и избили. Вы ответите…
— Это я слышу по десять раз в день! — перебил майор. — Если вы не сотрудник, то вы и ответите! И за машину, и за пистолет!
— Повторяю, майор, я гражданин России, а Дитер Вольф гражданин Германии. Мы приехали в ваш город по частным делам, которые вас не касаются. Машину нам предоставили в пользование совершенно официально! — Сыщик выпрямился, голос у него окреп. — Никакого оружия у меня никогда не было. Его придумали ваши подчиненные в оправдание своих противоправных, теперь уже преступных, действий.
— Товарищ майор, разрешите? — На пороге стоял дежурный капитан, за ним громоздился Дитер.
— Войдите.
Майор вышел навстречу Дитеру, но тот широко шагнул в кабинет, огромным кулаком шарахнул по столу:
— Я есть немец! Я уважаю власть! Ельцин! Перестройка!
«Артист ты неплохой, — сыщик криво улыбнулся, — а спину мне не уберег, мальчик».
— Дитер, — Гуров указал на стул рядом, — охолонись, парень.
— Доктор! — Дитер сел и забухтел по-немецки.
Лысый капитан выложил на стол документы, бумажник, ключи и, повернувшись к задержанным спиной, что-то доказывал начальнику. Майор как-то сник, разглядывал свои пальцы, нервно покусывал губу, тихо сказал: «Хорошо, хорошо», — и громко продолжил:
— Подробные рапорта вам и всей патрульной группе. Идите. В нашей работе, будь она проклята… — Майор взял со стола документы и все остальное, передал Гурову. — Не извиняюсь, так как мне это не поможет. Не знаю, кто вы такой, но мы точно встретимся еще раз, уверен, что вы перестанете улыбаться.
— Это вряд ли. — Гуров отдал Дитеру его паспорт, подтолкнул к дверям. — Вперед, немчура, тебе нас не понять.
— Не понять, не понять, — повторил Дитер.
Они вышли в дежурную часть, где находились все герои происшедшей истории. Гуров подошел к сержанту с дубинкой, спокойно, будничным тоном произнес:
— Ты сказал, что я очень умный. Запомни, сопляк, слишком умных не бывает.
И жесткими, словно деревянными, пальцами ткнул сержанта в живот, чуть выше брючного ремня.
Парень захрипел, начал ломаться в поясе, уронил палку, схватился за живот. Сыщик взял его за ухо, словно вздернул, и так же миролюбиво продолжал:
— Запомни, щенок, бывают лишь слишком глупые, такие, как ты.
Отпустил, и сержант упал на колени.
— А за это я могу вас… — начал было вошедший в дежурку майор.
Но Гуров его перебил:
— Ты можешь, майор, поцеловать меня в задницу.
Он вытолкнул опешившего Дитера на улицу.
Они сели в «Волгу», отъехали, никто их не преследовал, некоторое время молчали. Дитер не выдержал и спросил:
— Как ты мог офицеру полиции сказать такое? Да еще в присутствии подчиненных.
— Он не офицер полиции, а преступник. Нас проверяли, пытались вынудить признать, что мы работники спецслужб. Я работаю под легендой крупного авторитета, должен вести себя и разговаривать соответствующим образом.
— Где твой пистолет?
— Подумай, ты ведь инспектор криминальной полиции. Пока ты будешь изображать сыщика, я тебе тоже задам вопрос. Как ты позволил ударить меня по затылку?
— Виноват, доктор, но я объясню…
— Мне неинтересно, — перебил Гуров. — У тебя было одно задание. Меня могли ударить ножом, кому и что бы ты объяснял?
— Бывают обстоятельства…
— Не бывает, — вновь перебил сыщик. — Точнее, только одно — смерть. Если бы тебя убили, я бы понял.
— Я не могу работать, когда со мной так разговаривают.
— Прекрасно, возвращайся в свою добропорядочную, мытую и сытую страну и объясни, что ты отказался разыскивать убийцу, так как русский офицер тебя обидел. Законопослушные соотечественники тебя поймут.
